Поисковая спелеоэкспедиция на Малую Сыю 1974 год

                                             

Сказ о Малой Сые.

Явление первое

 

До лета 1974 года Малая Сыя представлялась нам каким-то сказочно-райским местом, где безмерно счастливые беззаботные спелеологи гуляют по прекрасным пещерам и поют душещипательные песни. Тогда мы ещё и не знали, что Малой Сые волею случая  (и, как впоследствии выяснилось, вполне реальными трудами некоторых наших товарищей) уготована судьба Спелео-Мекки.

 

 

 

С 1991 года приезжающих на Малую Сыю встречает вот такой монумент.Местные жители назвали его Дед Степан. Деревянная скульптура выполнена Андреем Аларичевым. Автор идеи Власенко В.   

( фото Власенко В. 1992 г)

Не стану утверждать, что мы спали и видели себя любимых среди этих прогуливающихся нуворишей, но мысли посетить что-то более солидное, чем уже набивший оскомину Чулок, это да, были.

Итак, мы, студенты второго курса геологического отделения Осинниковского горного техникума В.Власенко (Длинный), В.Жура (Жора), П.Пашков (Птаха), Л.Казанцева (Ёлка) и В.Рузаев (Василь Рузаич или Рузвельт), прихватив первокурсника С.Вареника (Пельмень) спустя всего несколько дней после окончания учебной геологосъёмочной практики в Тельбесе, отправились в это поистине увлекательное путешествие. Серьёзным поводом к тому явилось несколько неожиданное получение скромной денежной компенсации в виде двухмесячной стипендии. 

    

 

 Завтрак во дворе Сыйского стационара.

 Казанцева Людмила(Ёлка)

 Жура Виктор  (Жора)

 Варенник Сергей (Пельмень)

 Пашков Павел(Птаха)

 Власенко Василий(Длинный)

  фото В.С.Рузаева, 1974 год

На уже хорошо обкатанном маршруте Новокузнецк – Абакан до Бискамжи мы доехали по подложным билетам (Птаха – наш фин.инспектор - дело знал туго, и никогда полных билетов не брал), однако дальнейший проезд нам обошёлся несколько дороже из-за штрафа, наложенного неподкупными ревизорами. До курортного посёлка Шира мы к вечеру добрались уже без происшествий. В советское время автобусы ходили по расписанию и очень нечасто, так что ждать следующей «лошади» нам пришлось недолгую летнюю ночь в Ширинской привокзальной гостинице. Когда мелькающий за окном автобуса степной ландшафт сменился горами, мы поняли, что попали в рай. Скалы имели причудливые формы, и в каждой из них нам чудился вход в подземный мир.

 

 

 

                                      Вид с Чёртового поворота на правый борт реки Белый Июс

 

                                                 (фото Некрасова В.С. 2010год)

 

 

               

Малая Сыя оказалась небольшой деревушкой, расположенной на низкой террасе реки Белый Июс. Тридцать – сорок деревянных домиков располагались цепочкой вдоль тракта, ведущего  на расположенный далее золотодобывающий рудник Коммунар. Чуть поодаль были видны развалины лесопилки. Вдоль дорог лениво обмахиваясь хвостами стояли сонные коровы, а по лугу вдоль берега, гортанно гогоча, бродили упитанные и многочисленные гусиные стаи. Вид их наполнял наши сердца благостью, а рот – слюной.

 

 

 

                              Вид на д. Малая Сыя от пещеры Сыйская (Крест)

                                                      (фото  Некрасов В.С. 2010г)

 

Перед нашим взором, отделённое от проезжей части деревянным тротуаром и неким подобием забора стояло строение, на котором висела табличка: «Вневедомственная лаборатория исследования пещер. Якутский институт мерзлотоведения». Тут нам надлежало бросить якорь.

 

 

 

 

                                                                                                   

                

       Дмитриев В.Д.                                                                                  

                                                                                                           Вистингаузен В.К

Хозяева стационара – а это Владимир Дмитриев и Вадим  Вистингаузен – встретили нас доброжелательно. Сказались хорошие отношения, сложившиеся у них с Длинным (мы-то так накоротке, почитай, впервые встретились). Стационар представлял собой довольно большой деревенский дом (возможно – объединённый из нескольких отдельных помещений) со множеством комнат и полами из скрипучих широких половиц. В одной небольшой комнатке на стене висело множество сильно изъеденных ржавчиной старинных ключей, найденных при раскопках древнего городища в районе современного свинокомплекса в селе Ефремкино. Здесь же на полках стояли приборы – самописцы для фиксации температуры – обитатели стационара проводили научные наблюдения в пещере Крест. Были у них также и крупномасштабные карты этого района, но мы предпочли изучать окрестности непосредственными наблюдениями.

 

Чуть выше от деревни на берегу дивно чистых вод Белого Июса мы поставили палаточку и, вероятно, некоторое время в ней жили. Отсюда открывался хороший обзор окружающих скал. В 30-ти кратную подзорную трубу, которой мы разжились в стационаре, детали склона были нам близки, но открыть ранее неизвестное, однако, не удалось. Когда надоедало тупо смотреть на склон, я ножичком вырезал деревянную ложку. Однако пора было приниматься за дело, ради которого мы сюда приехали. 

 

  В.С.Рузаев на берегу Белого Июса, 1974 год.

Для начала посетили ближайшую к деревне и самую

 доступную пещеру – Археологическую. Никакого снаряжения для её покорения не требовалось – только фонарики. Мне запомнился только один грот, и то только по причине множества летающих и висящих вниз головой на каменной стенке летучих мышей. Правда, было лето, и, если бы на улице не был солнечный день, то мышек вообще бы не увидел. Но говорят, что здесь зимует колония до 150 особей.

Вдоль крутого скалистого склона южной экспозиции в устьевой части Малосыйской долины видны разработки известняка; здесь же видны и ямы, в которых известь выжигают. Отсюда вверх между скальными выступами вьётся тропа, ведущая к местной достопримечательности – пещере Крест.

Вооружившись необходимым снаряжением (как нам казалось – вполне достаточным) мы всей своей маленькой толпой отправились туда на экскурсию. Надо же было случиться такому совпадению – в это же самое время посетить пещеру решил некто, известный нам по спелеолитературе – Ростислав Алексеевич Цыкин! Он решил присоединиться к нашей группе, полагая, что у нас достаточно снаряжения, поэтому запасся минимумом личного снаряжения, в перечень которого верёвки и лесенки, естественно, не входили. Мы же ребята простые, у нас наоборот все эти финтифлюшки типа «рогатка, шайба, беседка, грудная обвязка, карабин» напрочь отсутствовали. Грудная обвязка вязалась в шесть секунд концом страховочного фала, а для спуска по верёвке годились «коромысло» и «дюльфер». Поскольку на инструктаже при выходе на маршрут нас известили о необходимой длине верёвок для спуска то мы, не имея одной целой основной верёвки такой длины, не долго думая, связали две – лишь бы хватило до дна. Чтобы лесенка не мешалась, её решили навесить перед спуском последнего члена команды. Первая пятёрка ушла вниз как всегда со свистом. Наверху из наших остался только Жора. Видя, как мы лихо ныряем в щель между языком ледника и стенкой, и, вероятно, уверившись, что проблем нет, Р.А.Цыкин продёрнул верёвку через шайбу и тоже ушёл вниз. Однако метрах в 6-7 от нижней точки спуска его (и нас тоже!) поджидал казус – стык верёвок. Для спуска «коромыслом» и «дюльфером» такой стык никакого значения не имеет, другое дело – шайба! В общем, дядечка весом в центнер подвис. Перецепиться в таком положении без дополнительного снаряжения – дело абсолютно невозможное. Теоретически выпутаться, конечно же, можно. Но мы пошли другим путём. До Жоры, оставшемся наверху, долетали только фразы ненормативной лексики. Сам Жора ещё в пещере не бывал, и поэтому искренне недоумевал, какие проблемы возникли после пяти успешных спусков. Наконец поняв, что на помощь какой-то матери рассчитывать не стоит, Р.А.Цыкин кое-как разъяснил Жоре суть своих проблем. Жора ничего другого придумать не смог, кроме как сбросить вниз лесенку. Её, оказывается, тоже надо было знать, как спускать, потому как в нескольких метрах ниже языка верхнего ледника она зацепилась. Жора без страховки по лесенке (основная верёвка нагружена), которая ложится на наклонную стенку льда, спустился на несколько метров, распутал эту лесенку, потом вновь поднялся наверх. Используя лесенку как дополнительную опору, Р.А.Цыкин выпутался из своей заячьей петли, и уж не помню как, спустился. Этот случай, невзирая на многолетье, я думаю, помнят все участники. Невзирая на случившийся казус, мы начали осмотр пещеры. Собственно, нижний этаж пещеры начинается ледяной катушкой, заканчивающейся невысоким и небольшим по размерам обвальным гротом, из которого отходят небольшие щелевые ходы с убогой натечкой. Мы в них, честно говоря, только заглянули. Такие кишкомоты нам и в Чулке наскучили. В самом гроте на глыбах стояли самописцы – регистраторы температуры, поэтому долгое нахождение здесь скопления людей было крайне нежелательно. На выступах потолка кое-где сидели противно скрипящие недовольные летучие мыши. Гордость и единственная эстетическая ценность пещеры – грот Аида. Задолго до нашего теперешнего посещения нас морально готовили к эмоциональному восприятию этого чуда подземного мира. Рассказывали, что новичков собирали на входе и ошарашивали полной панорамой всего грота, поджигая в самом дальнем его участке бензиновую лужу. Вероятно, такой обзор действительно дорогого стоит. Но нам такого приёма никто не приготовил. С «балкона» в свете фонаря была видна россыпь крупных глыб, слагающих  покатый пол, расширяющиеся в стороны стены и поднимающийся ввысь потолок. Оценивать размеры грота я не решаюсь. Правый борт грота, как мне помнится, был преимущественно нависающий, натечные образования на нём если и были, то немногочисленные. Мы вдоль него даже, помнится, не ходили. Зато левый по ходу борт нёс сказочно красивую натечку. Каскадная драпировка, мощные колонны – в общем, монументальная скульптура.

 

          

Виктор Жура в гроте Аида.

 (фото В.С. Рузаева. 1974г)

Жаль, конечно, что в свете фонаря можно было увидеть только фрагменты этой природной лепнины. Я щёлкал затвором фотоаппарата, но понимал, что охватить всё величие этого зала возможно только общей картиной. Для реализации этой идеи  я закрепил фотоаппарат с открытым затвором на входе в зал, а сам с притушенным фонарём обошёл всю левую стенку, делая вспышки через каждые десяток метров. Такую методику фотосъёмки я ранее применял в Чулке, и успешно. На этот раз после проявки плёнки получил полностью чёрный кадр – вероятно, произошла засветка от фонаря – ведь совсем без света передвигаться по глыбовому навалу просто невозможно!

 

 

                                

 Пещера Сыйская (Крест) Грот Обвальный.

           Казанцева Людмила (Ёлка)
                 (фото Рузаева В.С. 1974г)                           

Никаких подробностей посещения шахты Виноградовской (Ефремкинской 6) я не припоминаю. Скорее всего были, видали, посещали, побеждали и достигали. Но ярких моментов первого посещения этого провала память увы! не сохранила.

Поскольку в этой части карстового района других выдающихся пещер больше не было, а другие находились на удалении, под Ефремкино, то было решено перебраться поближе к ним. Точных привязок пещер мы не имели, поэтому доверились интуиции. Ещё во время заезда в Сыю по пути от села Ефремкино нас поразили типичные формы погребённого карста на Чёртовом повороте – с дороги были видны гроты, арки, останцы. Мы не без основания полагали, что ВСЁ обрушиться просто в принципе не может, и, если хорошенько покопаться в нужном месте, то вполне можно что-то и раскопать.

 

           

 Правый борт реки Белый Июс в районе Чёртого поворота.                                      (фото Власенко В.В. 1993 год)

В общем, со всем нехитрым скарбом мы отправились на этот самый «Чёртов» поворот. Но вот с выбором места для лагеря наши мнения несколько разошлись. Большинство предлагало перебраться на правый берег очень холодной реки и встать лагерем на низкой пойменной террасе, почти у самого скального склона. Мне с Жорой соседство скал показалось опасным, и мы с ним несколько часов ерепенились. Забегая вперёд, скажу, что я за «отрыв от коллектива» получил свою порцию из 3 кедов. Однако с желанием большинства пришлось согласиться.

Поставили палатку, запалили костерок, и стали жить-поживать, да по горкам шастать. Самой ближайшей к нам и самой притягательной полостью, естественно, оказался грот Тахзасский. Он расположен в основании скальника, на высоте метров около 150-200 от уровня реки Белый Июс, и площадка перед ним большей частью ограничена скальными обрывами к реке. Грот прекрасно виден с дороги Ефремкино – Коммунар, а с площадки грота открывается прекрасный обзор долины реки от моста у Ефремкино до Малой Сыи. Вероятно, это был прекрасный наблюдательный пункт в древние времена, но для постоянного проживания он, с нынешней точки зрения,  был не очень удобен: вода была далеко, дрова для костра тоже только внизу. Хотя потребность в воде у древних была несомненно более скромная, а ближайшие склоны, вполне возможно, были сплошь заросшими густым лесом.

 

                           Грот Тахзасский                                                        

                            (фото Власенко В)

Грот небольшой по размерам, полууглублёный, в массив скалы метров на 10-15 имеет слабо воздымающийся, постепенно сужающийся, ход. Признаков, свидетельствующих о наличии продолжения хода вглубь массива, не обнаружено. Пол полости земляной, обильно насыщен костными остатками. Особенно обильно насыщен артефактами участок в привходовой части, вероятно, использовавшийся древними людьми в качестве столовой. Покопавшись здесь в земле мы отыскали зубы редких ныне волков и медведей, черепки от глиняной посуды. Собрав найденное и не представляющее для нас никакой ценности, мы отнесли это работающим на раскопах под Ефремкино археологам. За что получили вполне заслуженную трёпку за разрушение культурных отложений древней стоянки. Попутно получили втык и за вскрытие Чулка (пещера Осинниковская), но тут, я думаю, был уже перебор: не отрой мы Чулок, он так бы и остался втуне аж до второго пришествия. Лишь наши раскопки показали его привлекательность в археологическом плане, да и то интерес к нему возник чисто теоретический – никто и по сю пору, сломя голову, не кинулся исследовать это захоронение. Однако укор за грот Тахзасский был совершенно справедлив, и мы в дальнейшем этот урок учли.

Полазили по склону, но ничего привлекательного не нашли. Может, там действительно искать просто нечего. Вероятно, в этом деле мы были не первыми, да и не последними. В связи с ползанием по склону припоминается один случай. Паша Пашков – человек импульсивный (сначала делает, потом думает) таскал невесть откуда взятое ружьё. Он и в палатке ложил его себе под бок, причём непременно с патроном в патроннике. Надобно упомянуть, что Птаха во время сессии в техникуме от переусердия в учёбе, мягко говоря, немного сбрендил, и на недельку попал на отдых в псих.больничку. Серьёзного там, конечно, ничего не нашли, но сам этот факт нас несколько напрягал. Поэтому мы тихонько разряжали его ружжо, и, естественно, по этой причине раз несколько проплывавшие мимо нас утки ни разу не попали в наш суп. Так вот, однажды мы разбрелись по склону, а когда случайно собрались воедино, встретили смертельно бледного Птаху, который и поведал нам о своём охотничьем казусе. «Смотрю – на скале стоит козёл! Пригляделся – с бородой! Я его раз на мушку! А это – Пельмень!». Вот так, нам на счастье, козлятинки (как, впрочем,  и утятинки) отведать не довелось.

Одну пещеру на этом склоне мы всё-же отыскали. Но она была найдена задолго до нас и называлась «Миртовская». Богатым натечным убранством она была обделена, потому и запомнилась только групповым снимком участников. 

     

 В пещере Миртовская, слева  направо:

 Власенко Василий(Длинный)

 Варенник Сергей(Пельмень)

 Жура Виктор(Жора)

 Казанцева Люда(Ёлка)

 Пашков Павел(Птаха)

 фото В.С. Рузаева, 1974 год.

Было желание посетить другие, не менее знаменитые, чем Крест, пещеры. Например, Кашкулакскую. Но вот с привязкой её у нас как-то не совсем удачно получилось. Поэтому мы поблукали где-то «в той стороне», отыскали небольшой провал с не-то снежником, не то ледником, подобрали в нём рысиный череп и, собственно, на том желание и закончилось.

Дни шли за днями. На аппетит мы никогда не жаловались, поэтому наконец-то наступил  момент, когда перечень продуктов значительно поредел. Мы с Ёлкой пошли в Ефремкино. Там Ёлка стала яростно торговаться с местными жительницами о цене за картошку. Что, в конечном счёте, выразилось в экономии некой суммы, которую мы с большой радостью обменяли в магазине на бутылочку рома «Абу-Симбел». Гадостью этот ром оказался просто неимоверной, и кушать его пришлось маленькими порциями в течение всего вечера. И если бы Пельмень не пел грустных песен из своего песенника, то было бы совсем весело.

Вот пожалуй и всё, что вспомнилось из того, что произошло более 37 лет тому назад.

Осталось указать период первой поездки – с 25 июля по 10 августа 1974 года.

Потом мы стали ездили в Сыю чаще, чем ходить к тёще на блины, а которые-некоторые так и вообще стали там жить и совершать сказочные открытия. Но это уже совсем другие истории, которые Вам поведают другие сказочники.

А посему позвольте откланяться. С наилучшими пожеланиями Ваш Ruzvelt или в быту Рузаев В.С., участник этих событий.